Я искала работу. Просто временную подработку — пока между проектами. Вбила в поиске «подработка на выходные» и нашла объявление: «Требуется помощник в магазин подарков. Без опыта. Дружный коллектив, чаевые».

Созвонилась. Сказали:

— Приходите завтра к 10 утра.

На радостях я даже не спросила ни адреса, ни названия магазина — подумала, в объявлении всё же указано.

Утром встала, собралась, приехала в нужный торговый центр, нашла нужный павильон: огромная витрина с шарами, коробками, плюшевыми мишками. Перед входом стояла женщина в яркой кофте.

Я подошла:

— Здравствуйте, я на подработку.

Женщина удивлённо моргнула, но быстро улыбнулась:

— Отлично! Проходите. Сейчас всё покажем.

Провела меня в подсобку, выдала фартук с логотипом магазина, объяснила, как упаковывать подарки и надувать шарики. Клиенты пошли почти сразу. Я старалась: улыбалась, красиво завязывала ленты, уговаривала мальчика выбрать мишку побольше, потому что "девочки любят объёмные подарки".

Прошло часа три.

Подходит ко мне та самая женщина и говорит:

— Слушай, а тебя как зовут? Я вроде тебя в списке не нашла.

Я называю своё имя. Она задумывается. Потом звонит кому-то, переговаривается, возвращается и смеясь сообщает:

— Ты не туда пришла.

Оказывается, я перепутала этаж. Моя вакансия была в другом магазине — канцтоваров, этажом ниже.

Я замерла в ужасе:

— Что делать?..

А женщина только махнула рукой:

— Да что уж теперь. Ты хорошо работаешь. Оставайся на день. Потом сама решишь, где лучше.

В итоге я отработала там месяц. Оказалось, что вручать плюшевых мишек и собирать букеты из конфет — гораздо приятнее, чем продавать блокноты и дыроколы.

А свои первые чаевые я потратила на шарик в форме сердца. Для себя.

Просто так.

Моя мама начала писать картины 2 года назад, когда ей исполнилось 58 лет. Она никогда не посещала художественную школу. Последний раз она что-то рисовала в старших классах школы.

Хочу показать, чего она достигла за 2 года. Лично у меня в голове не укладывается, как такое возможно.

Начиналось все с этого

Как же она радовалась, когда написала эти картины ) как маленький ребёнок хвасталась своим творчеством перед подругами, соседями и нами.

Для меня, которая вообще не умеет рисовать, эти картины казались бесподобными. Я очень её хвалили и гордилась ей.

Потом она стала покупать онлайн курсы. Один за другим. Стало получаться вот так

Мама не останавливалась. Примерно через год или полтора она уже пришла вот к этому

А потом к этому

Это не полный перечень того, что она написала. Есть и другие картины ) просто у меня на телефоне только эти.

Так вот. Все эти картины она срисовывала. Либо с готовых картин, либо с фотографий (фотографии делала не сама).

У неё пока что одна авторская картина "Усмиряющая бурю".

В предыдущем посте многие написали, что если ты срисовываешь что-то, то это никакое не творчество. Я вот так не считаю и очень ею горжусь. Я уверена, что она достигнет ещё большего результата.

Для меня это не просто картины, это пример того, что жизнь после 50 -ти только начинается, что мы сами часто не знаем, на что способны!

Мама очень жалеет и удивляется - почему я раньше не начала ???

А я вижу какое-то волшебство и надежду на лучшее во всем этом...

Телеграм - Три мема внутривенно

Объявился однокурсник, с которым не было связи лет 20, если не больше. Набрел в интернете на мои байки и догадался, что я – это я. Выбрали с ним время, чтобы поностальгировать, устроили видеоконференцию с бутылочкой по каждую сторону монитора.

– Как сам-то? – спрашиваю. – Как дети, как Оленька?

Оленька – это Володина жена, тоже с нами училась. У них была такая любовь на старших курсах – стены тряслись. В буквальном смысле тряслись, соседи по общежитию свидетели.

– Сам в порядке. Дети молодцы, внуков уже трое, четвертый запланирован. А Оленька умерла.

– Ой, извини пожалуйста, не знал.

– Ничего, это в целом позитивная история. Жили долго и счастливо и всё такое. Она когда заболела, сын еще в девятом классе учился, дочка в шестом. Они у нас поздние, мы сначала купили квартиру, а потом их завели. Проверялась всегда как по часам, маммограммы, анализы и всё, что положено. Оля вообще очень организованная. Вела дневник всю жизнь напролет, начиная класса с восьмого. От руки, в таких толстых тетрадях с пружинами. Закупила этих тетрадей штук 100 или 200 и каждый день что-то записывала. Ну, не каждый, но раз в неделю точно.

Ну вот, проверялась-проверялась и вдруг – опаньки, сразу третья стадия. Сделали МРТ – там еще и метастазы, то есть четвертая. Операцию делать бессмысленно, прощайтесь. Мы, конечно, туда-сюда, в этот диспансер, в тот, в Германию, в Израиль. В Израиле такой русский доктор, говорит: «Вылечить я ее не могу, поздно, но продлить жизнь попробую. Хотите?». Как в гостинице с почасовой оплатой: «Продлевать будете?» – «Будем» – «На сколько?» – «На все!».

Есть, говорит доктор, протокол химиотерапии, совершенно новый, только-только прошел испытания. Капельница адского яда раз в три недели. По цене, конечно, как Крымский мост. Сколько времени делать? А всю оставшуюся жизнь, сколько организм выдержит. Выдерживают кто год, кто два, больше четырех пока не получалось. Химия всё-таки, не витаминки.

Подписались мы на эту химию. Позже оказалось, что в Москве ее тоже делают, и даже бесплатно, по ОМС. Надо только найти правильного врача и уговорить. Но действительно совсем не витаминки. Понятно, почему люди долго не выдерживают. В сам день капельницы самочувствие нормальное. На второй день плохо. А с третьего по седьмой – только бы умереть поскорее. Тошнит аж наизнанку выворачивает, болят все органы и даже кости, вдохнуть невозможно, ломит все суставы, все слизистые воспалены и кровоточат, ни сесть, ни лечь, ни поесть, ни попить, ни наоборот. А потом две недели вроде ничего, до следующей капельницы.

И вот в таком режиме она прожила не год, не два, даже не четыре, а почти одиннадцать. На ней три диссертации написали, врачи приезжали посмотреть из других городов – уникальный случай. Плакала, что не увидит, как Юрка школу закончит, а он успел институт кончить, жениться и двух детей завести. И Юлька кончила институт и вышла замуж еще при маме. Мы с Оленькой полмира объездили, на всех театральных премьерах были и всех гастролях. Раньше-то всё откладывали, копили то на ремонт, то на будущие машины-квартиры детям, а тут мне стало плевать на деньги. Есть они, нет их – я мужик, заработаю. Хочешь в Париж – поехали в Париж. Надо только подгадать, чтобы улететь на восьмой-девятый день после капельницы, а вернуться к следующей. И маршрут выбирать без физической нагрузки. На Килиманджаро нам было уже не подняться, но на сафари в Кению съездили. Там нормально, машина везет, жирафы сами в окно лезут.

– Володя, – спрашиваю, – как ты думаешь, почему Оля так долго продержалась, а другие не могли? У других ведь тоже дети, всем хочется побыть с ними подольше. Просто повезло или что?

– Повезло, конечно. Плюс правильный образ жизни, был хороший задел здоровья до начала химии. Но главное – это ее дневник. Она же ответственная, любое мелкое дело надо довести до конца. Когда начались химии, в очередной тетради оставалась где-то четверть пустых страниц. И когда она плакалась, что больше не может, от следующей химии откажется, что лучше умереть, чем так мучиться, я уговаривал: «Вот допиши эту тетрадь до конца, и тогда я тебя отпущу, умирай на здоровье». А тетрадь всё не заканчивалась и не заканчивалась, так и оставалась исписанной на три четверти.

– Как это?

– Помнишь, был такой рассказ «Последний лист»? Там девушка решила, что умрет, когда упадет последний лист плюща за окном. А он всё не падал, и она тоже держалась и в конце концов выздоровела. А потом узнала, что этот последний лист не настоящий, его художник нарисовал на стене.

– Помню, мы этот рассказ проходили в школе по английскому.

– Мы тоже. Ну вот, я решил: чем я хуже того художника? Устрою ей тоже последний лист. Стал потихоньку вставлять чистые листы в конец тетради. А исписанные из середины вынимал, чтобы тетрадь не казалась слишком толстой и всегда было три четверти исписанного, четверть пустого. Она постепенно догадалась, что тут что-то нечисто, но не стала ничего выяснять. Восприняла это как маленькое чудо. Так и писала эту последнюю четверть тетради одиннадцать лет.

– Володь, слушай… Я ж типа писатель. Мне очень интересно, что люди чувствуют, когда смерть так близко. Что там было, в этой тетради?

– На эту тему ничего. Если читать, вообще не догадаешься, что она болела. Писала про Париж, про жирафов. Что у Юльки пятерка, а Юрка, кажется, поссорился с девушкой. И какой-нибудь рецепт супа из брокколи.

– Можно я эту историю выложу в интернете?

– Валяй.

– Только, понимаешь, люди сейчас не любят негатива. Хотят, чтобы все истории хорошо заканчивались. Давай я не буду писать, что она умерла? Как будто мы с тобой разговаривали не сейчас, а когда Оля была еще жива. Закончу на том, что ей исполнилось 57, а что 58 уже никогда не исполнится, умолчу.

– А какая разница? Что, если не писать, что она умерла, люди будут думать, что она бессмертна? Читатели не дураки, поймут, что это всё равно история со счастливым концом.

– Не понимаешь ты, Володь, принципов сетевой литературы. Но дело твое, напишу как есть.

Вот, написал. Посвящаю этот рассказ светлой памяти О.А.Ерёминой.

Рассказал(а): Филимон Пупер

Что я узнал! Когда был в 4-ом классе, перед летними каникулами мы дарили цветы учителям, и у меня был огромный дорогой букет. Надо было поздравить учителей, но... Они были жестокие и несправедливые! И я подарил той, кто по-настоящему заслужил, уборщице. Но на следующий год мы её не увидели. И вот спустя 9 лет друг рассказал, что она его соседка, и тогда она от счастья ушла из школы и открыла своё дело. Говорит, что я ей надежду подарил.

23 декабря состоится пресс-конференция Путина. Его будут спрашивать о коррупции и санкциях, о том, как живет его собачка и поинтересуются, где он любит отдыхать.

А Вы знаете, о чем бы его спросил я?

Я бы в очередной раз спросил о том, когда майские указы буду выполняться не только на бумаге, но и на деле. Напомню, что еще в 2018 году учитель должен был получать зарплату, равную средней по региону. Врачи и преподаватели вузов – две средних. Деньги на каждого учителя и врача выделяются в полном объеме, но только единицы получают среднюю зарплату.

Например, в 2019 году, журналисты и налоговые службы установили что 30% педагогов получает зарплату меньше 15 тысяч рублей на руки.

Майские указы были нацелены на повышение уровня жизни всех педагогов, врачей, учителей. Были выделены громадные средства, но низкие оклады и несправедливая система распределения зарплат законсервировало ситуацию, когда учителя и врачи бросают профессию и уходят подрабатывать кассирами и дворниками.

Есть ли надежда, что в условиях профицитного бюджета оклады учителей и врачей вырастут до отметки 70% от средней по стране? Это было бы справедливо из-за высоких цен в регионах и единых федеральных требованиях для бюджетников. Напомню, что оклады, равные 70% от средних зарплат рекомендуют министерства, профсоюзы, депутаты Госдумы. Есть ли шанс на скорое повышение уровня жизни бюджетников?

Зачем я это пишу? Есть надежда (хоть и небольшая), что вопрос, касающийся миллионов людей получит резонанс и кто-то из журналистов рискнет его задать. Это маловероятно, но шансы растут, если статью получит поддержку многих людей.