1992 год. Родители работали, а зарплату не платили месяцами. Что рассказывать, вся страна так жила. Дед ( отца отец) работал конюхом и посоветовал отцу купить коня на мясо. Конь был бракованный, с бельмом на один глаз и очень старый. Купили за очень незначительную сумму, почти даром. Было лето, коня оставили до первого снега, до заморозков.
Ухаживать за конем поручили мне, кормить, поить. Река была рядом, по утрам водил к реке, поил, чистил.
Назвал я его Косой, он отзывался. Хотя всю жизнь его звали Буян. Помню как я проспал утром, сплю. И тут такое негромкое ржание перед окном, Косой вышел со двора и ждет, когда его на водопой отведут. Еще помню как воду он пил, так аккуратно, едва касаясь губами. И морковку с рук брал так бережно, аккуратно.
Я уехал на областные соревнования по волейболу, а когда вернулся, на птичнике лежал лошадинный хвост. Все, что осталось.
Сестра потом рассказала, что когда Косого выводили в огород, где уже ждал сосед, дядя Коля, с карабином, Косой остановился около ограды, стал нюхать мою телогрейку (весела на ограде) и заржал, зафыркал. А потом пошел молча, понурясь на зады огорода.
Сам я деревенский, в 15 лет сам свинью резал, курам, гусям головы рубил. Кроликов держал. А тут, сердце перевернулось. К мясу так и не притронулся, и скотину больше резать не могу, не хочу.
А потом мне сон приснился. Будто туман, тепло и душно. Раннее утро. И мы идем с Косым к реке. Я слева, чтобы он меня видел.
В бар заходит лошадь. Снимает пальто, шляпу. Вешает на вешалку. Подходит стойке и говорит бармену:
— Мне, пожалуйста, 150 водочки, стаканчик томатного сока и фисташки.
У бармена круглые глаза, теряется дар речи… Лошадь:
— Что-нибудь не так?
Бармен:
— Н-нет, нет. Все так. П-пожалуйста, присаживайтесь.
Лошадь:
— Вы не удивляйтесь, я теперь тут рядом работаю и буду часто к вам заходить.
Бармен, немного придя в себя, хватает телефон и звонит своему приятелю — директору цирка:
— Дорогой, бросай своих собачек, кошечек, бегемотиков… Завтра бегом ко мне, тут у меня такие чудеса…
На следующий день директор цирка и бармен ждут в баре лошадь. Она заходит, опять снимает пальто, шляпу… Подходит к стойке и говорит:
— Мне, пожалуйста, 150 водочки, стаканчик томатного сока, а фисташки не надо — у меня от них вчера была изжога. Лучше дайте мне оливок.
Обалдевший директор подсаживается к лошади:
— Простите, я слышал, что вы где-то здесь рядом работаете, а если не секрет, сколько вам платят?
— Я получаю 10000 долларов в месяц.
Директор цирка:
— Я приглашаю вас к себе на работу! Вы будете получать 20000 долларов в месяц! Я буду брать на себя все дополнительные расходы! Вы будете жить в прекрасных условиях!
Лошадь:
— А где нужно работать?
Директор:
— В цирке.
Лошадь:
— Это там, где много света, музыка, канаты какие-то и вот это круглое внизу… как его?
— Арена! Да-да-да, все так! — вскрикивает директор.
— Все хорошо, конечно, — отвечает лошадь, — только я одного не пойму — а на фига вам там программисты?
Телеграм - Три мема внутривенно
Баянометр не ругался
Расскажу о самом страшном, по эмоциям, случае в моей жизни. Больно, страшно плюс безвыходность - это самое жуткое, что может быть в жизни. Даже когда тонешь, есть надежда выплыть. Но иногда нет такой надежды.
Итак, мне 14, и я пасу коров верхом на лошади, далеко в полях. Лошадь высокая, породистая, нетипичная для колхозной (поздний СССР, перестройка). К седлу примотана клубком веревка, чтобы лошадь привязывать.
Я пытаюсь спешиться, спрыгнуть с лошади. Перекидываю ногу для этого, и нога, которую я перекидываю, попадает в клубок веревки. Веревка затягивается хитрым узлом вокруг ноги, и намертво схватывает. А вторая нога уже почти на земле. Носком касается земли.
И я становлюсь распятой. Одна нога на той стороне седла намертво в узле, вторая еле касается земли носком. Такой вертикальный шпагат. И я пошевелиться не могу в этом захвате.
Я вишу, между небом и землей, корчась от боли. Ничего не могу сделать. Любое малое движение - и кажется мышцы промежности с треском порвутся от такого шпагата. Боль адская. Одной рукой отчаянно держусь за крыло кавалерийского седла, вторая болтается.
Но самое страшное - а вдруг лошадь сейчас чего-то испугается и побежит? Меня же размотает на колбасу. Да даже если лошадь шаг сделает, меня порвет!
Я обливаясь, потом, уговариваю лошадь стоять. Умоляю, плачу. Не зову на помощь людей - бесполезно. Знаю, вокруг никого нет.
Вдруг бежит молодая телка, задравши хвост. Прыгает возле нас. Я прошу лошадь стоять, не дергаться. Кобыла возрастная - 22 года. Прислушивается ко мне. Стоит, как истукан. Даже траву перестала есть.
Не знаю, сколько так провисела в отчаянии и беспомощности, уговаривая кобылу стоять. Вся маленькая жизнь перед глазами пролетела. Под моим весом, то ли узел чуть ослаб, то ли мышцы растянулись. Я поставила одну ногу на землю твердо через какое-то время. Получился упор, я ослабила подпруги и стянула седло.
Как я была благодарна кобыле по кличке Тамарка! Замечательная, чуткая лошадь. Ее ждали всевозможные вкусняшки.
Теперь я понимаю, почему раньше казаки воспитывали лошадь на войну под себя с детства.
Однажды подруга, рассказала мне, что у нее есть конь. Настоящий конь, которого ей подарил муж на свадьбу. Я слегка офигела. А потом она рассказала, что у ее мужа есть еще и кобыла. Жеребенка которой, он ей и подарил.
С этого момента началась моя любовь к лошадям.
Мы съездили познакомиться с ними на дальнюю конюшню. Ну и что бы 2 раза не вставать, остались там на выходные.
Воздух в 260 км от Москвы такой, что, кажется, его можно пить. Кони - ласковые пусечки, которые легко подпустили меня к себе с сахарком, а потом и покатали, покруче большой черепахи.
Я ездила туда почти каждые выходные на протяжении... года наверное.
И вот однажды приехав туда как обычно, я неожиданно познакомилась с конём по имени Вымпел. Гордое имя ему дали прежние владельцы, это был чистокровный орловский рысак. Его отдали в деревню "на пенсию"... а скорее, судя по его состоянию, сослали умирать.
Конь был в очень тяжелом состоянии. Рёбра торчали... да что там рёбра, тазовые и лопаточные кости выпирали из-под (а казалось как будто сквозь) линялой шкуры. Его погасший взгляд сложно было забыть. Казалось, он приговорён, и знает об этом.
Фактически это был не конь, а скелет, кожа и немного гривы.
Ходил он с трудом. Мышцы были в настолько плачевном состоянии, что держали его бренное тело с большим трудом. Он так и норовил лечь, а вставать ему было крайне непросто.
Ел тоже неважно. Вообще-то в Москве ему давали сено, да немного овса. Понятие свежей травы было для него непривычно, что, конечно, добавляло пикантности ситуации... Летом сена в деревне не было. Пришлось даже приучать его к нормальной лошадиной еде. Сначала он ел только сено, присланное из Москвы, потом стали подмешивать туда свежую траву, понемногу... ну вроде с этим кое-как справились.
Ездить на нем в таком состоянии, разумеется, было нельзя. Можно было только обнять, плакать и носить вкусняшки.
Место это от Москвы удалённое, там широкие луга, полные травы, а Веня (так в деревне его назвали для краткости) наконец-то научился её есть)) Да в добавок хозяйкой был припасён еще и овёс. Он быстро начал набирать вес, и однажды наступил тот момент, когда его взяли под седло.
Для лошадей это особая честь - пойти на дальнюю прогулку с людьми, они это любят. И Вымпел был горд и рад служить людям - я видела это по нему.
Однажды и я села на него. Ехать было невозможно. Спина у меня скукожилась уже через пол часа. Под его поступь невозможно было подстроиться, она была не равного ритма.
И в тот момент я поняла, что коня пора починить. Главное что Он - готов, резерв организма восстановлен.
Вооружившись знаниями из методического пособия по массажу лошадям я вошла в его денник. Сначала он весьма опасался. Был насторожен и тревожен. Остальные лошади его не принимали и частенько поколачивали (у них ведь сплоченный коллектив, а он - новичок).
И я взялась за дело.
Массаж лошади не требует сверхусилий, зато очень похож на остеопатию - нежный и деликатный. Сначала я долго втиралась в доверие - дула на его нос запахами трав и цветов. Потом мягко и деликатно делала движение "пятно леопарда", еле касаясь. И он расслабился. Этот несчастный конь, всего 11 лет отроду, но уже повидавший на своём веку немало: ему ставили ХОБЛ (а Москва непростой город для лёгочников). Переезд был крайне тяжёлым - ведь лошади очень общественные создания, им тяжело без друзей, а он был совсем один. Единственный белый конь в стране шоколадной и вороной масти. Он отличался...всем.
И в тот момент, когда он впустил меня в своё личное пространство, его проблемы стали для меня очевидны, как и путь их решения.
В итоге мы провели полноценный курс массажа. Перемены не были резкими, но с каждым новым сеансом я видела, что Веня чувствует себя более уверенно. Твёрже стоит на ногах... и взгляд. Он постепенно становился всё менее обречённым!
В конце курса я касалась его уже смело и решительно, даже сделала траст хвоста (это когда позвоночки с хрустом встают на место). Страшно, конечно, было подходить к лошади сзади, но мне показалось, что он во-первых меня не хочет обидеть, тк осознаёт степень помощи... а вторых, есть там один приём, как подойти безопасно))
И прямо на моих глазах из поджатого хвоста (да, кони тоже поджимают хвост) он превратился в хвост гордо поднятый над крупом, почти как у арабской лошади.
Это было невероятно, но с этого момента началась его интеграция в лошадиный коллектив. Да, еще было много шероховатостей, но начало было положено именно этим хвостом. Смело и гордо поднятым (за который поначалу он получил копытом, чтобы не зазнавался - и мне было больно это видеть), но, видимо, у лошадей без этого никак.
А через пол года хозяйка конюшни сказала мне - Галина, знаешь, а Веня опять начал дробить шаг... мы, говорит, так поняли, что массаж ему очень на пользу пошёл, все эти пол года он был с нами почти каждую прогулку. Но, знаешь, надо бы повторить.
И это были самые приятные слова.
Это ощущение, когда твои усилия не прошли даром. Всё было не зря. Такое состояние, когда хочется обнять весь мир.
