источник https://t.me/good_life_stories/10

Где-то часа в 4 утра за домами начала лаять собака. Часам к 5 её лай усилился. Люди стали вставать на работу, с раздражением слушая этот истеричный лай. Около 5 утра потянулись из домов на работу жильцы.

Первыми, вышедшими за пределы домов людьми, были мужчина и женщина, видимо, муж и жена. Они решили всё же посмотреть, что за собака так орёт всё утро.

Пройдя совсем немного в сторону гаражей, они увидели её. Она всё так же лаяла, причем мордой повернувшись к домам. За ней, на земле лежал человек. Мужчина с женщиной побежали в сторону собаки. Было понятно, что она зовет людей.

Но чем ближе они подходили, тем больше собака лаяла на них. И лай становился агрессивным. Это была овчарка, собака серьезная. Близко не подойдешь. Женщина предложила вызвать скорую.
Скорая приехала быстро. Они подъехали близко, двое медработников вышли из машины. Женщина предупредила, когда звонила, что там собака не подпускает.

И когда они двинулись в сторону человека, то тоже крикнула им про это. Но собака перестала лаять, как только увидела скорую. Она подошла к хозяину и села рядом.

Два медика подошли к человеку достаточно близко. Собака сидела не шевелясь.
-Что будем делать?
-Вроде умная, подпустила. Я подойду . Если что - баллончиком брызни.

Врач аккуратно поставил ящик с лекарствами, присел на корточки около человека, поглядывая на собаку. Собака молча смотрела.
Пульс был, но слабый. Мужчина, довольно молодой, лет 35, большая кровопотеря. Ранение в область живота. Один из медиков открыл чемоданчик с лекарствами, быстро сделал перевязку, другой набрал два шприца, быстро сделал уколы. Собака внимательно наблюдала.
К этому времени собралось уже немало зевак. Но стояли они на расстоянии метров в 10. Никто не решился подойти ближе.
Один из медиков сходил за каталкой. Они аккуратно положили мужчину, загрузили в машину. Собаку взять было нельзя. Она смотрела на них, они на неё. Но инструкция... Да и что дальше?
Скорая аккуратно поехала по неровной дороге. Собака бежала рядом...

До больницы было недалеко. Всю дорогу овчарка то отставая, то догоняя, бежала за машиной. Перед шлагбаумом больницы скорая остановилась. Охранники подняли шлагбаум, скорая заехала на территорию. Водитель сказал одному охраннику:
-У нас мужчина с ранением.Это его собака.
-Я понял, а что я сделаю? - и глянув на собаку, шикнул - А ну стой! Фу! Нельзя! Сидеть!
Этот набор команд немного сбил овчарку с толку . Но она остановилась, села перед шлагбаумом и только взглядом провожала эту машину.
Просидев около часа в ожидании, она легла поближе к краю забора, чтобы не мешать проезжающим машинам.
Охранники сначала смотрели за ней, чтобы она не шмыгнула на территорию. Но потом, поняв, что она будет ждать тут, уже просто иногда поглядывали в её сторону.
-Что делать-то будем?
-Ничего, а что ты предлагаешь?
-Так она тут сколько лежать-то будет?
-Да кто её знает? Может полежит да уйдет.
-Не.. Она умная, вроде. Неужели ждать будет?
-Да сколько ждать? Если там всё плохо, так и не дождаться может.
-Вот ведь... Беда.. Может, ей поесть дать чего?
-Ага! Ты прикорми её тут, а тебя потом уволят.
-Да, что делать-то?
-Ничего. Посмотрим, может сама уйдет. А не уйдет-тогда и будем решать.
Наступило утро. Овчарка так и лежала у въезда. Охрана должна была поменяться. Пришедшим объяснили ситуацию. Один из тех, кто сменился, сказал:
-Я пойду, узнаю, что там с мужчиной. Да ситуацию объясню. Чтоб отлов не вызвали случайно. А то по камерам посмотрят..Да может принесу ей что поесть...
-Не прикармливай тут!
-Не, пусть сдохнет тут под забором!
Собака внимательно смотрела на говорящих и смотрящих на неё людей.
Прошло минут 40. Ушедший за новостями охранник вернулся.
-Ну что? Что там с мужчиной?
-Прооперировали. В реанимации. Говорят, что более-менее. Вот, в столовой стребовал остатки..- мужчина принёс в пластиковой тарелке котлету, сосиску, а в другой глубокой миске воды.
- Но тут кормить нельзя... Иди сюда, - позвал он собаку, ставя миски под дерево у края дороги.
Овчарка внимательно смотрела на него, не двигаясь с места.
-Иди, ешь. Хоть воды попей. Возьми! Можно! -мужчина пытался вспомнить команды.
Овчарка встала, но с места не двигалась. Было явно видно, что она думает. Она смотрела на человека, на миски, на шлагбаум. Села.
-Ну, как хочешь, -мужчина отошел от дерева и подошел снова к будке.

Собака медленно встала и подошла к миске. Понюхала, жадно начала лакать воду.

Прошла неделя. Хозяина этой умной собаки уже как два дня перевели в палату. Он потихоньку поправлялся. Спросить про собаку было не у кого. И от этого было очень тоскливо.

Они жили вдвоём после того, как он ушёл в запас по ранению. Вместе служили, вместе ушли на гражданку. Он очень надеялся, что такая умная собака не пропадёт.

Овчарка тем временем переместилась от забора к деревьям. Оттуда было так же удобно наблюдать за въездом. Охранник её подкармливал понемногу. Ему пришла мысль, что можно сходить к хозяину и сказать, что собака тут, у больницы сидит. После смены он пошёл в отделение, где лежал мужчина.

Охранник вошёл в палату. Там было четыре кровати, на двух лежали пациенты. Один был лежачий, другой ходил, видимо, поэтому был в тренировочном костюме.

-Здравствуйте, -охранник обратился к лежачему - Вы Фомичёв Алексей?
-Здравствуйте, да, я. Что случилось?
-Я охранник этой больницы, не волнуйтесь! Ничего плохого, наоборот, хорошее! Это Ваша овчарка была?
-Почему была? -с тревогой в голосе спросил Алексей.
-Ну я неправильно выразился, простите. Она и есть! Она всё это время на въезде лежит. Сейчас, правда, отошла чуть дальше, но не уходит. Мы её подкармливаем немного.
Алексей закрыв глаза, улыбался и покачивал головой из стороны в сторону.
-Что? Не Ваша?
-Моя, моя! Альма моя... Мы служили вместе. Она дрессированная. Умная очень.
-Да мы уж поняли, - охранник улыбался. Ему было так радостно, что так решилась ситуация.
-Могу я Вас попросить? Дайте мне салфетку с тумбочки.
Охранник дал салфетку. Алексей потер об неё руки, вытер лицо.
-А теперь возьмите пакетик целлофановый, я туда салфетку положу. Отнесите её Альме, пожалуйста, она поймет!

Охранник вышел с территории больницы, подошел к деревьям где дежурила Альма. Она увидела в его руках пакет. Встала. К рукам она так и не подходила. Он положил пакет на землю, раскрыв его. Отошел в сторону. Альма подошла к пакету. Долго, очень долго она нюхала эту салфетку. Потом, аккуратно вытащив её, отошла под дерево, легла, положила салфетку на лапы и голову сверху.

Послесловие. Альма дождалась хозяина. Было столько радости, что и описать нельзя! Они не раз выручали друг друга и знали, что нужно ждать. Она дождалась!

(Очевидец)

Дружим с 2001 года. С тех пор прошли много всего вместе: закончили школу, поступили в ВУЗы, закончили вышку, работали, женились. У всех теперь семьи, дети. А мы по прежнему дружим. Это самые крутые ребята в мире.
Я - единственная девушка на фото)
Фотки мои, друзья мои. Люблю их

Мой товарищ служил срочную службу на атомной подводной лодке «Курск». Той самой, которая потом утонула. Я ни разу не моряк, поэтому могу что-то путать, но суть его рассказа в следующем.

Все знают что подводная лодка разделена на отсеки, но мало кто догадывается что в этих отсеках разная температура. Это важно. Есть отсеки где холодно и вахту несут в бушлатах,. А есть такие где жарко даже в труселях. Естественно замерзшие бегают греться туда где тепло, а те кому надо остыть, в холодные отсеки.

То ли от этой беготни, то ли еще по какой причине, замучили товарища чирии. Причем выскакивали в основном на жопе. Болели страшно. Мази помогали плохо. И один из старослужащих предложил «созревшие» чирии выбить бутылкой.

Бутылка наставляется горлышком на головку чирия и производится удар по донышку. От давления стержень чирия и гной вылетают в бутылку. Естественно процедура эта очень болезненна и сопровождается обильным кровотечением. Но после неё боль проходит и все быстро заживает.

Устав терпеть боль, товарищ согласился на эту экзекуцию. Делать операцию решили в жарком отсеке. Он снял штаны и лег на стол. Чтоб он не дергался, пара человек прижимала его к столу. Самоназначенный хирург наставил бутылку и ударил по донышку. Чирий вылетел, товарищ завыл белугой, по жопе потекла первая кровь. Прямо как у Рэмбо. Почему первая? Потому что чирия было два и удалить их надо было оба.

Второй чирий с первого удара не вышел и товарищ завопил вообще не по христиански. Вырваться из добрых рук заботливых сослуживцев не получалось и по его щекам текли слёзы, перемешанные с соплями, слюнями и матом.

В этот трагический момент в отсек заглянул офицер. От увиденного он изменился в лице и отшатнулся. Картина представшая перед ним, наверняка осталась в его памяти на всю жизнь. На столе лежит голый салажонок с кровоточащей задницей и захлёбываясь орет: «Отпустите с%ки, жопу больно!!!». Его держат двое полуголых «дедов», а третий, весь потный, в одних труселях, подносит к развороченной в мясо жопе окровавленную бутылку.

- Вы че, ох%ели? - Только и смог произнести ошеломленный офицер.

• Ему в три горла стали объяснять пикантность ситуации. Убеждали что все происходящее согласовано сторонами, делается добровольно и с благими намерениями. Успокоился он только тогда, когда «пациент» сквозь слёзы подтвердил слова «операционной бригады».

  - Слава Богу. А то я напугался, подумал что у нас п%дарасы завелись.

я лимон посадил в баночку от йогурта. он пережил 90е, армян, пожар. переехал к маме на работу в коридор в кадку. вымахал выше меня и плодоносит. мы встречались на встрече одноклассников лет 5 назад. там уже и работы нет, в здании банкеты проводят. поднялся на второй этаж прошел по коридору направо. стоит. обнялись. помолчали.

Сторожил я будучи ПТУшником одну стройку летом. Днём работал на ней, платили мало, ну я и пошёл сторожем.

Стройка была большой. Сторожей людей было двое. А вот третьим и наверное самым лучшим сторожем был огромного размера алабай. Кудлатый и нетипичного белого цвета. С обрезанными ушами. Весил больше ста кило, ел как трое таких как я. А я поверьте был вечно голодным ПТУшником. Наверное это был метис. Чистопородные псы меньше.

Пёс-великан периодически творил чудеса. То когда его забывали отпустить вечером он рвал цепь как гнилую верёвку и сам обходил стройку, то когда ему совсем было скучно и его никто не видел (или он думал что его никто не видит) он спокойно перепрыгивал двухметровый бетонный забор и гулял вокруг стройки где-то час. Если его тут же не бежали возвращать.

Никогда не лаял ночью. Повизгивал, тыкался носом в бедро. А вот днём бывало его доводил котяра наш. Сядет перед его будой и смотрит в глаза. Джихад не выдерживает и пару раз гавкает глубоким басом. Так что стёкла в сторожке подрагивают. Кот ретируется. Ночью кот бывало со мной и псом обходы делал. Не то чтоб пёс с ним дружил, не замечал просто. Кроме случаев когда тот вот таким наглым макаром перед будой сидел и пялился.

Однажды на стройку залез вор. Джихад тихо подошёл сзади и сел. Вор обернулся и обмер. Попытался уйти, Джихад молча щериться начинает. Так и сидел час, пока мой напарник его не застал, когда обход делал. Стройка наша была заодно ещё и с достроенного конца автостоянкой. Как-то выпившие дальнобойщики рыпнулись не в мою смену на сторожа. Чего они не поделили я уже и не помню. Помню что неправы были дальнобои. И тут подошёл и стал со сторожем рядом Джихад. Один водила сразу в кабину полез. Второй оказался не трусом и замахнулся. Джихад прыгнул на него. И придавил за плечи лапами к забору. И постоял так дыша в лицо человеку горячим собачьим дыханием и укоризненно глядя в глаза. Потом опустился на четыре лапы. Протрезвевший водитель пошёл умываться и стирать штаны. Кроме шуток. Честно говоря я на его месте наверное бы обосрался.

Джихада приучили слушаться нас. Иронично кося на меня своим карим глазом пёс с ленцой выполнял команды. Я не боюсь собак. Но этот пёс вызывал у меня уважение. И поначалу когда я подходил к его буде и он ворчал на меня, когда я сыпал ему кашу в миску он вызывал во мне легкий приток адреналина и дрожь в коленках.

Потом мы крепко задружились. Я вообще люблю животных. А этого пса никто не гладил. Первый раз я почесал ему за обрезанным ухом. Собака страшно удивилась и пристально уставилась на меня. Я почесал ещё. Обрубок его хвоста неуверенно дёрнулся. А потом пёс неуклюже ткнул меня носом и тихонько заскулил прося ещё. На следующий день я купил щётку для собак и вычесал его. А то он ходил в колтунах. Потом не удержался и помыл. На удивление собака не сопротивлялась. Только я дурик не знал что собак человечьим мылом мыть нельзя. И огромный пёс стал реально похож на плюшевую игрушку чисто белого цвета. Прямая короткая шерсть закурчавилась. Собака перестала несмотря на размер смотреться страшно, а стала жутко няшной. С него смеялись. А меня слегка наругали. Потом директор привёз собачий шампунь. И пёс обрёл снова свой страшный вид. Только стал чище. В темноте, он как будто слегка светился. Так мы и провели лето. Днём я работал не раз проходя мимо спящего в буде товарища. А вечером он видя меня повизгивал и тыкал носом. Я его отпускал и он шёл обходить владения.

Когда я ушёл оттуда другие сторожа говорили что пёс с месяц грустил. Потом хозяин стройки забрал этого медведя себе.

Сегодня вечером я приду с работы в 9, и буду хомячить куличи. Есть небольшой риск, что мне не достанется, потому как дети тоже будут хомячить. У жены очередь из друзей и подруг, которые придут её поздравлять, она у меня открытый, Добрый и честный человечек. А её друзьям всё равно, что мы мусульмане. А через неделю мы их пригласим на байрам, и тут мы отомстим за куличи, никто не уйдёт недовольным. Не претендую на истину первой инстанции, но по моему так и должно быть. Всех православных с праздником!

P.S. Не татарин.)

Telegram - Mem's_Bakery

В самом конце августа 1979 года я узнал, что, оказывается, учительница моего первого класса вышла замуж за молодого лейтенанта и, как водится, уехала с ним в военную часть куда-то в таёжные дали, а наш осиротевший класс, на который не нашлось свободного преподавателя во всей школе №372, чтобы принять на воспитание, решили просто-напросто расформировать. Всего из 33 детей в школе оставили только 7 девочек, а всех мальчишек (26 голов) перевели в соседнюю школу №362, где и распределили по двум классам.

Я помню, будто это было вчера, как моя прабабушка Паня, блокадница и ветеран войны и труда, отвела меня 1 сентября на утреннюю линейку, мы с пацанами со своего класса кучковались чуть сзади от нашего нового 2А, потом нас завели в класс, кратко представили остальным ученикам, и мы испуганно заняли свободные за партами места. Я робко подошёл к третьей парте у окна и почти прошептал:

- Можно?

А сидевший за ней у прохода белобрысый мальчишка неожиданно улыбнулся, открыто и светло, встал и сказал:

- Конечно. Садись к окну. Меня Илья зовут.

Так у меня появился друг. Мой лучший друг. До самого окончания школы в 1986-м году, на всех предметах, мы всегда сидели с ним рядом. Я вспоминаю своё детство, оно было заполнено полным нежеланием учиться в школе, хоккеем и лыжами зимой, футболом и лазанием по деревьям и крышам домов летом, пусканием корабликов по ручьям весной, бесконечными посиделками в читальном зале библиотеки осенью. И везде рядом был Илюшка. Мы росли, взрослели, изредка ссорились, но никогда не дрались. Он – золотой медалист, лидер и будущий комсорг, я – двоечник и хулиган. Его родители хорошо знали растивших меня бабушку и прабабушку, я очень много времени проводил в гостях дома у своего друга, благо жили мы через один дом. Мобильных телефонов тогда не было даже в фантастических книжках, коими мы зачитывались наперегонки (это у нас вообще был отдельный вид такого соревнования – кто больше прочтёт книг, при том, что ходили мы в одни и те же библиотеки и читали одни и те же книги, самозабвенно потом обсуждая их), но это не мешало нам договариваться накануне и встречаться всегда в назначенное время и именно там, где и положено. Утром, идя в школу, я знал, что у тропы, уводящей по диагонали между домов напрямик к школе, меня уже ждёт Илья. Только благодаря родителям Ильи, интеллигентным, изящным, деликатным ленинградцам в бородатом поколении (отец ребёнком пережил Блокаду), я в детстве имел возможность посещать театры и музеи, мать Ильи всегда приобретала два билета или абонемента, чтобы её сын и его друг вместе соприкасались с высоким.

После восьмого класса я не смог поступить в техникум авиационного приборостроения, завалив вступительный экзамен, на котором, как выяснилось, встретил еще одного будущего друга, Лёшку Курочкина. И пошел по стопам отца, поступив в сварочно-машиностроительный техникум, о чём никогда не пожалел в дальнейшем. А Илья пошел в девятый класс, потом – поступление в Военмех. Конечно, наши новые знакомства, новые студенческие коллективы не могли не разбавить концентрацию нашего школьного общения. Мы стали реже встречаться, но на нашей дружбе это вообще не отражалось. Я перебираю черно-белые фотографии, их не много, и каждая вызывает во мне шквал воспоминаний, различных историй. Как дрались с толпой хулиганов в белые ночи на Лебяжьей канавке. Провожали Курочкина в армию. Как мы болели за Аргентину с Марадоной в 1986-м, за наших в 1988-м, восхищались Роже Милла в 1990-м… Родители Ильи купили в садоводстве участок в 6 соток в Чаще, отец погрузился в строительство дома, мать – в посадки и цветоводство. И мы частенько на выходные приезжали туда летом, помогая чем могли и проводя время в общении друг с другом…

…Наступил 1991-й год. Зима выдалась холодная, не чета нынешним. Нас всех накрывало безденежье, я уже работал в КБ на Невском заводе, Илья учился на третьем курсе и в свободное время крутился как мог, пытаясь заработать карманные деньги.

Это произошло 28-го января 1991 года. Был вечер, я сидел на кухне, пил чай и отдыхал после очередной тренировки. Зазвонил телефон, старенький дисковый телефон светло-жёлтого цвета. Это был мой друг детства Серёга Марченко, который задал мне всего один вопрос:

- Слушай, а отец у Ильи нормальный?

- ?

- Я сейчас позвонил им, он снял трубку, и на мой вопрос, могу ли я поговорить с Ильей, ответил, что Илья в морге.

Я не поверил. С Илюшей я говорил по телефону накануне, виделся за пару дней до этого. Тут же набираю номер телефона своего друга. Снимает его отец.

- Николай Иваныч, здрасти. А Илюшку можно?

И слышу тихий, как будто потусторонний голос:

- Серёжа, Ильи больше нет. Он в морге.

Короткие гудки… По-моему, у меня остановилось дыхание, в животе стало противно и тепло. Не помню, как судорожно оделся во что придётся, и рванул бегом домой к Илье. А бабушка вслед только всплеснула руками:

- Господи, мальчина, беда-то какая!..

…Дверь в квартиру была открыта, внизу стоял милицейский УАЗик. Я вошел, сразу увидел тётю Лилю с помертвевшими глазами и сидящую, будто окаменевшую бабушку Ильи, Екатерину Васильевну. Николай Иванович увидел меня, и сказал что-то пишущему следователю:

- А вот Серёжа подошёл. Это друг Илюши, я говорил…

Как в тумане, отвечаю на вопросы, подписываю какую-то бумагу, зачем-то иду с милиционерами наверх, на заснеженную крышу. Там следы, много следов. Слышу, как говорят о суициде. Каком суициде? Ильи?! Да если бы вы знали его хотя бы в половину меньше моего, разве можно было такое представить?! Илью, с такой яркой жаждой жизни, счастливому от того, что встретил свою любовь, Алёнку, собиравшемуся через два дня ко мне на день рождения?!

В тот вечер я впервые в жизни напился пьяным до беспамятства. Бабушка сидела рядом со мной, лежащим на тахте, гладила своими шершавыми ладонями мои непослушные волосы, и тихо, приговаривала: «Господи, беда-то какая… Надо же… Илюха… Ты поплачь, мальчина, это не стыдно…». И я плакал…

Я до сих пор уверен, что его убили. Не знаю, как его заманили на крышу его же собственного дома. Не знаю, кто это сделал, какие для этого были мотивы. Тело Ильи лежало внизу, при падении оно ударилось о балкон. Хоронили моего друга с закрытым лицом. На похороны пришла вся группа Военмеха, почти весь наш класс и многие из учителей школы во главе с директором и заучем. Лёшка Курочкин получил увольнительную в связи со смертью друга и прибыл прямо из военной части из Подмосковья. Помню, что в автобус все не смогли попасть, и на кладбище многие добирались своим ходом. С каждым годом помянуть Илью приходило всё меньше народу.

Родители Ильи были рады приходящим. За память об их сыне. Долгие годы общались с родителями Алёнки, Илюшиной невесты. Я не мог смириться и принять тот факт, что утешил Алёну наш с Ильёй общий приятель, она быстро вышла за него замуж, но счастья они так и не нашли, и спустя несколько лет его нашли убитым в собственной квартире. Спустя некоторое время она снова вышла замуж, и постепенно общение между семьями сошло на нет…

Через несколько лет угасла бабушка Ильи, Екатерина Васильевна. Баба Катя, так вкусно готовившая выпечку и баловавшая нас, вечно голодных, потных и довольных собой. После смерти внука она будто затворилась в себе, перестав улыбаться навсегда, и только дрожащими руками крепко обнимала нечасто приходящего меня. Потом мучительно, долго уходила мама, Лилия Валерьяновна. Не вставая последние месяцы, она до конца сохраняла память и светлый разум, наизусть помня, где какой том находится в её обширной библиотеке. Остался только отец, Николай Иванович. Я до сих пор, по несколько раз за год, приезжаю к нему домой. Мы сидим на кухне, выпиваем, разговариваем. Что я могу сделать для тебя, друг мой? Что?! Только пронести дружбу с тобой через всю свою жизнь, помнить тебя, пока бьётся моё сердце, да посвящать редкие вечера твоему старому отцу. Сегодня тридцать лет, как тебя не стало. Мы с Курочкиным заехали за твоим отцом, съездили на твою могилу. За ней уже не так хорошо присматривают, как это делала твоя мама. Теперь она вместе с твоей бабушкой лежит рядом с тобой, Илюша. Ты мне столько снился, друг мой, что иногда, просыпаясь, я не верил, что тебя больше нет. Мне через два дня будет уже пятьдесят два, а тебе так и осталось девятнадцать. Мы с тобой обязательно встретимся, там, просто надо еще подождать. Слышишь, Илья? Подожди ещё, сколько Бог отпустит. Я помню тебя. Я люблю тебя…

Сейчас у меня есть всё, о чем мы мечтали с Ильёй. Семья, дети, квартира, машина, своё дело, и бар с дорогим алкоголем. Нет только, и никогда уже не будет моего лучшего друга. Алёшина Ильи…

P.S. Июнь 1988 года. Выпуск 10А класса 362-й школы, на котором я не мог не присутствовать.

С шестого класса и до конца школы каждое утро для меня начиналось одинаково: в 8:30 я поднимала трубку и набирала семь цифр. "Алло, это я, я выхожу". Выходила, переходила дорогу, шла по тропинке между домов. Когда я подходила к парадной, Ленка как раз из неё выходила. И мы вместе шли в школу.

Мы познакомились в пятом классе, на факультативе по французскому. Она была в "а", я в "в" классе, у меня не было друзей среди одноклассников, у неё тоже. Мы подружились. В школу вместе, на переменах встречались, из школы вместе. Потом часто шли к ней. Обедали, гуляли с её собаками (две огромных кавказских овчарки, до сих пор не понимаю, как она при своих 155 см роста их сдерживала), болтали. О чём мы разговаривали? Я не помню. В более старших классах — о книгах говорили, спорили о Достоевском, о Печорине. О мальчиках — куда без них? А до этого? Но точно ж были темы.

Классе в девятом, после лета в деревне, по дороге из школы она достала пачку сигарет и закурила. Курить меня научила она. С сигаретой и баночкой алкогольного коктейля мы ходили домой по лесочку вдоль железной дороги и разговаривали.
За всё время учёбы была одна ссора, из-за пустяка. Утром я просто позвонила ей в 8:30, как обычно, и всё забылось.

Летом перед одиннадцатым классом у меня случился первый "серьёзный" роман. Я познакомила Ленку с ним, и парень влюбился. Ушел к ней, пытался нас "раздружить", но не получилось. После первого курса, несмотря на его недовольство, я была свидетельницей на их свадьбе.

Пока учились в университете, виделись реже. Учились в разных концах города, она жила у мужа. Но всё равно часто созванивались, делились новостями, виделись, гуляли по городу и болтали о жизни.

После четвёртого курса они развелись. Ленка переехала в комнату в коммуналке в центре города. Мы часто зависали у неё. Пили шампанское, обсуждали книги, фильмы, работу, мужчин. Потом появился Витя. Он тактично выходил прогуляться, чтоб дать нам поболтать о своём, о женском. Витя перевёз Ленку к себе на юго-запад, и ей приходилось ездить на работу через весь город. Иногда по пути домой она выходила из метро, мы встречались после работы, гуляли и разговаривали, разговаривали. Доходили до пересадочной станции и разъезжались по разным веткам метро. Дружили.

Детская дружба росла и крепла. Мы были друг у друга, и очень ценили это. В любой момент могли позвонить, поговорить, попросить о помощи, и никогда не отказывали в этом.

1 января 2018 года мы с Ленкой созвонились в Новый год и договорились встретиться, когда они вернутся из деревни. 5 января утром раздался звонок: "Это Витя, парень Лены. Лена вчера умерла". Крошечный сосуд лопнул, и моей Ленки не стало.

Пять лет без Ленки. Каждый год в День Рождения и на годовщину я привожу её любимые белые пахнущие лилии. Выкуриваю сигарету "за неё". И разговариваю. Как раньше. Мы дружим. Я дружу за нас обеих.